Неточные совпадения
Однако ж последнее предположение было слишком горько, чтоб
мысль его
успокоилась на нем.
— У меня нет никакого горя, — говорила она
успокоившись, — но ты можешь ли понять, что мне всё стало гадко, противно, грубо, и прежде всего я сама. Ты не можешь себе представить, какие у меня гадкие
мысли обо всем.
Он засмеялся, подумав, что сказала бы Софья, если б узнала эту
мысль Кирилова? Он мало-помалу
успокоился, любуясь «правдой» на портрете, и возвратился к прежним, вольным мечтам, вольному искусству и вольному труду. Тщательно оберегая портрет, он повез его к Софье.
Нельзя
успокоиться и на старом славянофильском самовосхвалении, — в этом сказываются леность
мысли, склонность духовно жить на всем готовом.
После этого матушка как будто
успокоилась, но спокойствие это было только наружное, и, в сущности,
мысль о Ваньке-Каине продолжала преследовать ее.
Если представить себе, что 13 человек работают, едят, проводят время в тюрьме и проч. под постоянным наблюдением одного добросовестного и умелого человека и что над этим, в свою очередь, стоит начало в лице смотрителя тюрьмы, а над смотрителем — начальник округа и т. д., то можно
успокоиться на
мысли, что всё идет прекрасно.
Похоже, как будто сама администрация не верит в сельскохозяйственную колонию и мало-помалу
успокоилась на
мысли, что земля нужна поселенцу ненадолго, всего на шесть лет, так как, получив крестьянские права, он непременно покинет остров, и что при таких условиях вопрос об участках может иметь одно лишь формальное значение.
Генерал был удовлетворен. Генерал погорячился, но уж видимо раскаивался, что далеко зашел. Он вдруг оборотился к князю, и, казалось, по лицу его вдруг прошла беспокойная
мысль, что ведь князь был тут и все-таки слышал. Но он мгновенно
успокоился, при одном взгляде на князя можно была вполне
успокоиться.
Мать
успокоилась, развеселилась и отпустила меня с отцом на озеро, к которому стремились все мои
мысли и желания...
Я начинал надеяться, что наказание мое ограничится заточением, и
мысли мои, под влиянием сладкого, крепительного сна, яркого солнца, игравшего на морозных узорах окон, и дневного обыкновенного шума на улицах начинали
успокаиваться.
Разговор далее между ними не продолжался. Вихрову стало как-то стыдно против Юлии, а она, видимо, собиралась со своими чувствами и
мыслями. Он отошел от нее, чтобы дать ей
успокоиться.
Но вдруг мне пришла счастливая
мысль: чем свет идти или ехать в монастырь к духовнику и снова исповедаться, — и я
успокоился.
Успокоившись на сем решении, он
мыслями своими обратился на более приятный и отрадный предмет: в далеко еще не остывшем сердце его, как мы знаем, жила любовь к Людмиле, старшей дочери адмиральши.
Очищенный поник головой и умолк.
Мысль, что он в 1830 году остался сиротой, видимо, подавляла его. Слез, правда, не было видно, но в губах замечалось нервное подергивание, как у человека, которому инстинкт подсказывает, что в таких обстоятельствах только рюмка горькой английской может принести облегчение. И действительно, как только желание его было удовлетворено, так тотчас же почтенный старик
успокоился и продолжал...
«Между тем, если читатель чувствует себя смущенным
мыслью о том, что он обязан, как христианин, так же как и Толстой, покинуть свои привычные условия жизни и жить как простой работник, то пусть он
успокоится и держится принципа: «Securus judicat orbis terrarum».
Выехав за город и оглядев снежные поля, он порадовался тому, что он один среди этих полей, завернулся в шубу, опустился на дно саней,
успокоился и задремал. Прощанье с приятелями растрогало его, и ему стала вспоминаться вся последняя зима, проведенная им в Москве, и образы этого прошедшего, перебиваемые неясными
мыслями и упреками, стали непрошенно возникать в его воображении.
— Вы спрашиваете, что делать? Самое лучшее в вашем положении — бежать отсюда. Но, к сожалению, это бесполезно. Вас задержат. Когда общество ограждает себя от преступников, психических больных и вообще неудобных людей, то оно непобедимо. Вам остается одно:
успокоиться на
мысли, что ваше пребывание здесь необходимо.
Когда он
успокоился, то прежде всего ему пришло на
мысль, что бедному Михаилу Аверьянычу теперь, должно быть, страшно стыдно и тяжело на душе и что все это ужасно. Никогда раньше не случалось ничего подобного. Где же ум и такт? Где уразумение вещей и философское равнодушие?
Глаза старого рыбака были закрыты; он не спал, однако ж, морщинки, которые то набегали, то сглаживались на высоком лбу его, движение губ и бровей, ускоренное дыхание ясно свидетельствовали присутствие
мысли; в душе его должна была происходить сильная борьба. Мало-помалу лицо его
успокоилось; дыхание сделалось ровнее; он точно заснул. По прошествии некоторого времени с печки снова послышался его голос. Глеб подозвал жену и сказал, чтобы его перенесли на лавку к окну.
Не опасаясь уже, что привязчивый жандармский офицер его догонит, он
успокоился, поехал шагом, и утешительная
мысль, что, может быть, он скоро обнимет Рославлева, заменила в душе его всякое другое чувство.
Маша. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Кот зеленый… дуб зеленый… Я путаю… (Пьет воду.) Неудачная жизнь… ничего мне теперь не нужно… Я сейчас
успокоюсь… Все равно… Что значит у лукоморья? Почему это слово у меня в голове? Путаются
мысли.
Что-то сдвинулось в мозгу: на несколько минут словно затмилось сознание, и это уже не Тимохин лежит и не над ним служат, а лежит он, Саша, и эти руки его; так очевидно и так страшно было замещение одного другим, что Саша зашевелил пальцами и подумал, холодея: «Скорее, скорее надо убедиться, что это мои руки и шевелятся». И так же внезапно
успокоился и задумался о Тимохине и в одно мгновение необыкновенно быстрыми
мыслями понял всю его жизнь.
Случалось, долго не может заснуть Жегулев, ищет безнадежно, на чем бы
успокоиться мыслью, взывает о забвении — и все напрасно; и только одна милая картина, вызываясь из памяти настойчиво, давала под конец облегчение и легкий сон.
Персиков жетон истоптал ногами, а расписку спрятал под пресс. Затем какая-то
мысль омрачила его крутой лоб. Он бросился к телефону, вытрезвонил Панкрата в институте и спросил у него: «Все ли благополучно?» Панкрат нарычал что-то такое в трубку, из чего можно было понять, что, по его мнению, все благополучно. Но Персиков
успокоился только на одну минуту. Хмурясь, он уцепился за телефон и наговорил в трубку такое...
Как только я это подумал, страшная
мысль стала неотвязно вертеться, тем более что немногое, известное мне в этом деле, оставляло обширные пробелы, допускающие любое предположение. Я видел Лемарена; этот сорт людей был мне хорошо знаком, и я знал, как изобретательны хулиганы, одержимые манией или корыстью. Решительно, мне надо было увидеть Попа, чтобы
успокоиться.
—
Успокойся, опомнись, — сказал Вадим… ты меня еще не знаешь, но я тебе открою мои
мысли, разверну всё мое существование, и ты его поймешь.
Так и кончилось это. И Евгений
успокоился, надеясь, что как он прожил год не видав ее, так будет и теперь. «Кроме того, Василий скажет Ивану конторщику, Иван скажет ей, и она поймет, что я не хочу этого», говорил себе Евгений и радовался тому, что он взял на себя и сказал Василью, как ни трудно это было ему. «Да всё лучше, всё лучше, чем это сомнение, этот стыд». Он содрогался при одном воспоминании об этом преступлении
мыслью.
Там он сосредоточит все заветное, пригретое, приголубленное; туда он придет после изнурительных скитаний по белу свету, чтоб
успокоиться от жизненных обид; там он взлелеет своих детей и даст им возможность проникнуться впечатлениями настоящей, ненасурмленной действительности; там он почувствует себя свободным от всяческой подлой зависимости, от заискиваний, от унизительной борьбы за право дышать, говорить,
мыслить…
На этой
мысли Юлия
успокоилась.
И точно, не успел он
успокоиться на
мысли, что никто его дурачества не видел, как слышит, что скворка ему с соседней березы кричит...
Сторожа все еще держали его, хотя он и
успокоился. Теплая ванна и пузырь со льдом, положенный на голову, произвели свое действие. Но когда его, почти бесчувственного, вынули из воды и посадили на табурет, чтобы поставить мушку, остаток сил и безумные
мысли снова точно взорвало.
—
Успокойтесь, милый,
успокойтесь, — отвечал надзиратель. — К чему такие мрачные
мысли? Подите, лягте да засните хорошенько. Вам больше спать следует; если будете спать хорошо, скоро и поправитесь.
Довольный эффектом, господин Зимовейкин хотел продолжать, но Марк Иванович тотчас же предупредил его рвение и, выждав время, пока Семен Иванович притих, присмирел и почти совсем
успокоился, начал долго и благоразумно внушать беспокойному, что «питать подобные
мысли, как у него теперь в голове, во-первых, бесполезно, во-вторых, не только бесполезно, но даже и вредно; наконец, не столько вредно, сколько даже совсем безнравственно; и причина тому та, что Семен Иванович всех в соблазн вводит и дурной пример подает».
«Нет, это не из тех, должно быть», — сомневался юноша, пытливо рассматривая соседа и слушая его болтовню, простую и, по-видимому, вполне искреннюю, вполне лишенную всяких задних
мыслей. «Нет, не из тех!.. Это просто так себе, добрый малый какой-то и только!» — решил он и
успокоился.
— Всего не могу сегодня рассказать, — молвил Егор Сергеич. — Дай
успокоиться, дай в себя прийти, с
мыслями собраться. Духом бодр, но плоть немощна. Отдохну,
успокоюсь, завтра все расскажу, что видел и слышал за Кавказом, чему был очевидцем и что слыхал от людей, стоящих доверия.
И
успокоившись на этой
мысли, я уснула.
И он еле-еле
успокоился. Я с ним спорить не стал, тем более, что из этой, в сущности, весьма неплохой
мысли ничего не вышло. Мы собирались раза два у Самойлова, но до основания клуба дело не дошло. Тургенев уехал вскоре за границу, а Рубинштейн почему-то больше нас не собирал.
Наступило утро. Ядвига мало-помалу
успокоилась.
Мысли ее прояснились.
—
Успокойтесь, дорогая моя, побольше мужества; отбросьте печальные
мысли, разве можно почти в детстве думать о смерти; забудьте о нем, он не достоин вас, забудьте.
На этой
мысли он
успокоился. Вдруг лицо его снова омрачилось.
Слезы всегда действуют благотворно на потрясенный организм. Поплакав, человеку всегда становится легче на душе, возбужденные нервы
успокаиваются и
мысли проясняются.
Первый, после дела об отравлении князя Александра Павловича, был, по настоянию прокурорского надзора, переведен в городской участок. Главным мотивом для этого перевода было иметь его всегда перед глазами. Сергей Павлович сперва был очень этим недоволен, не имея более возможности устраивать себе летом воздушные канцелярии, но потом
успокоился на
мысли, что за то каждый вечер он может перекинуться в картишки в Коннозаводском собрании, что и исполнял неукоснительно.
Тихая езда, впрочем, была ему необходима и по другим причинам: он хотел собраться с
мыслями, хотел
успокоиться от пережитых, такой массой нахлынувших на него нравственных страданий, чтобы с светлым умом предстать пред царские очи и держать прямой ответ царю за свои поступки на Волховском мосту.
На этом решении она отчасти
успокоилась, хотя
мысли ее не переставали быть сосредоточенными на любимом племяннике, каковым был Глеб Алексеевич Салтыков.
— Оставьте, князь, дайте ей
успокоиться, девушки обыкновенно лучше справляются со своими чувствами наедине… Княжна, конечно, потрясена неожиданностью удара… Она привыкла, быть может, к
мысли видеть в покойном своего будущего мужа, но чувство едва ли играло первую роль… Княжна ребенок и еще не знает любви… Этот брак был актом послушания советам окружающих… За княжну не бойтесь… На ее здоровье это серьезно не повлияет… Спросите m-lle Лагранж… Не правда ли?
Таня, повторяем,
успокоилась и даже почти забыла о существовании на деревне отца, тем более что к этому именно времени относится появление в Зиновьеве первых слухов о близком приезде в Луговое молодого его владельца, князя Сергея Сергеевича. Порой, впрочем, в уме молодой девушки возникала
мысль о таинственном «беглом Никите», жившем в Соломонидиной избушке, но эта
мысль уже не сопровождалась страхом, а, скорее, порождалась любопытством.
Виктор глубоко вздохнул и почти набожно поцеловал портрет. Бережно запер он его снова в стол, тряхнул головой, как бы желая прогнать печальные
мысли, и на самом деле почти
успокоился, смело, с каким-то озлоблением отчаяния стал глядеть в свое непроглядное будущее.
Любовь к Лизе, как прилив и отлив моря, то набегала на его сердце бурными, кипучими волнами, то
успокаивалась на
мысли, что если она к нему равнодушна, так он пустит свои горячие надежды по ветру и по-прежнему обратится к одним заботам о благосостоянии матери и сестер.
— Да, да… смерть… — повторил он, заставив себя
успокоиться и движением головы сбрасывая с ресниц последние слезы, а быть может, и отгоняя иные
мысли. — Это возмездие…
Подтачивающая и без того слабые силы молодой девушки
мысль о судьбе ее ненаглядного нареченного жениха князя Владимира Никитича не покидала головку выздоравливающей и мешала ей
успокоиться и окончательно поправиться.